Потому что объем помощи от государства, на которую могут рассчитывать люди, потерявшие из-за карантина работу, составляет 42 500 тенге. Как показал эксперимент Ревекки и основанные на нем подсчеты, этой суммы хватит, чтобы в условиях экономии – не позволяя себе «излишеств», таких, как новая одежда и обувь – смог прожить один человек. Частные случаи государство, выдающее единоразовую помощь гражданам, не рассматривает, поэтому кормильцы, содержащие семью в одиночку, никакой надбавки с учетом количества человек в семье не получат.
Согласно Министерству труда, стипендию студентам будут начислять вне зависимости от того, получают они 42 500 или нет. Проблема, однако, как раз в том, что право на эту денежную выплату имеют не все: как и остальные граждане, студенты имеют право на получение 42 500 только в том случае, если до карантина они работали, и эту работу из-за введения режима ЧП потеряли.
Здесь возникает проблема: частные случаи. Если студента поддерживали родители, которые теперь потеряли работу, родительских выплат в 42 500 не хватит на то, чтобы прокормить нескольких человек в месяц, а материальной помощи неработавшему студенту не положено.
Однако и у работавших студентов с подачей на выплату могут возникнуть проблемы. Для получения 42 500 работодатель должен подтвердить, что предприятие не работает (и соответственно, не получает прибыли) во время карантина. Это актуально в том случае, если, например, студент работал аниматором в парке, а сейчас парк закрыт, работы нет – и вот вам компенсация от государства. А что, если иногородний студент работал курьером? Доставка во время карантина разрешена, компании, которые могут доставлять товары на дом, все еще работают. Только вот город закрывался, и иногороднего студента обязали уехать, освободить общежитие. Работу он теряет из-за карантина и закрытия границ – но в Министерстве труда считают иначе. Когда корреспондент МИСК спросил у представителя МинТруда, положены ли таким студентам выплаты, ответ был «нет, его же не уволили с работы, [он] сам ушел по собственному желанию».
Но по собственному ли желанию студент покинул город, в котором учился и работал?
В университете Ревекки педагоги не отпускали студентов домой до последнего – учащиеся других вузов уже давно разъехались, но им сказали оставаться на сессию. После одного из экзаменов ректор зашел в аудиторию со словами: «Почему студенты еще здесь? Они давно должны были все уехать».
В тот же день студенты начали массово скупать билеты. Кто-то все же решил остаться из-за работы, кому-то не хватило билетов домой. Одной студентке, решившей остаться, звонил проректор с требованием освободить общежитие. Когда девушка отказалась, сославшись на работу, проректор позвонил ее родителям, чтобы те уговорили дочь ехать домой. Через два дня девушка сдалась и покинула город.
По словам представителя МинТруда, «никто никого не выгонял же. Он [студент] же жил где-то, мог с работы справку взять, что работает». Однако о справках в суматохе никто не упоминал, да и дело скорее не в этом.
Представитель МинТруда говорит, что выбор – остаться в городе или уехать – у студентов был. Только в университетах об этом выборе, похоже, не знали: ректорат университета Ревекки до последнего настаивал, чтобы все разъехались. Небольшая кучка студентов с боем отстояла право остаться в общежитии, но работать все равно невозможно: из общежития выпускают в экстренных случаях, ни о каком ежедневном выходе на работу для тех, у кого работа еще осталась, нет и речи. Но и права на 42 500 у этих студентов, по логике государства, нет: не увольняли? Вот и не жалуйтесь.