Президент действительно в сентябре прошлого года в своем обращении Парламенту сказал, что нужно изменить порядок проведения мирных собраний с разрешительного на уведомительный. МИОР взяло под козырек и принялось разрабатывать этот законопроект, хотя президент ничего не говорил про срочность его принятия. Более того, Парламент по закону может принимать и рассматривать законопроекты в срочном порядке в том числе с подачи президента, если президент намеренно это протранслирует.

Я не вижу и не могу объяснить себе необходимость именно сейчас принимать новый законопроект. Сейчас абсолютно объективные условия ЧП, и непосредственного физического участия в обсуждении законопроекта гражданское общество принять не может. Но ЧП никак не должно освобождать законодательную власть от необходимости считаться с мнением гражданского общества. Какой бы срочной ни была необходимость в разработке и принятии нового закона о мирных собраниях, это не отменяет важности участия ГО в этой работе.

Есть документы ОБСЕ, в которых оговаривается важность общественного участия в разработке законов, особенно если они касаются ограничения прав человека. В данном случае речь идет об установлении допустимых ограничений на право на свободу мирных собраний – такой законопроект имеет общественную значимость. Однако когда общественность потребовала перенести рассмотрение законопроекта на период после ЧП, руководитель рабочей группы в Парламенте депутат Мусин в ответ на это обвинил гражданское общество в воспрепятствовании скорейшему принятию такого либерального по его мнению закона.

С рабочей группой в Парламенте тоже своя проблема: да, в ее состав входили представители академической общественности и несколько представителей ГО, однако большинство заинтересованных в работе над проектом представителей общественности было исключено из этого процесса. Это неправильно.

Нынешний законопроект серьезно покушается на право на свободу выражения мнения и право на свободу мирных собраний. Право на свободу выражения мнения человек реализует посредством мирных собраний. Оба этих права не являются абсолютными, но они являются неотъемлемыми или неотчуждаемыми. Они действительно могут быть ограничены в интересах национальной и общественной безопасности, здоровья и нравственности населения, прав и свобод других лиц. Но все ограничения должны быть доказанно необходимыми.

Что мы видим в этом законопроекте? Мы видим недопустимый перевес в сторону интересов государства, хоть государство прикрывается интересами общества или отдельных граждан. Законопроект, на мой взгляд носит недопустимый превентивный характер в отношении свободы мирных собраний. Государство ведет себя очень патерналистски со своими гражданами. Нет никакой презумпции мирности в проведении мирных собраний, нас всех заведомо подозревают в том, что мы своим мирным собранием что-то нарушим или на что-то посягнем – такой подход выходит за рамки допустимых полномочий государства. Это более чем ограничение права на свободу мирных собраний, это уже нарушение этого права. Все это подтверждается словами спецдокладчика ООН по мирным собраниям Майна Киаи, который был в Казахстане в 2015 году – он тогда сказал, что подход казахстанского правительства к праву на свободу мирных собраний лишает это право всякого смысла. Он оценивал ситуацию с действующим законом, но предлагаемый законопроект мало чем отличается от действующего.

Я вижу идеальный закон так: уведомление – это не обязанность, а право человека. Решение о необходимости уведомления я бы оставила за организаторами. Например, организатор может уведомить соответствующие органы, если считает, что какое-нибудь контрсобрание может препятствовать проведению митинга. Организатор также может уведомить государство, если прогнозирует, что его шествие может препятствовать нормальному движению общественного транспорта или пешеходов. Он уведомляет государство, чтобы совместно решить эту проблему.